Shoqan – Н. Семилужинский(Ядринцев). Чокан Валиханов и культурные взаимосвязи народов

Казачье войско в Сибири издавна пришло в столкновение с киргизами, калмыками и другими инородцами, населявшими степь. Помесь и сношения, происходившие между русским населением и инородцами, дали себя почувствовать как в типе, языке, одежде и обычаях, так отчасти и в [формировании] интеллигенции. Мы уже сказали, как сильно столкновение с азиатцами повлияло на тип казаков. У казаков результатом столкновений с инородцами явился не один своеобразный тип. На окраинах войска и по линии казаки почти утратили свой язык и постоянно разговаривают по-киргизски. Имея частые сношения с киргизами, они ввели этот язык даже в свой домашний обиход. В станицах часто приходится видеть, как казачья барышня, дочь казачьего чиновника, отдает приказание своей служанке по-киргизски, и киргизский язык заменяет здесь французский язык. В Омске нам указывали на одного казачьего чиновника, приехавшего из степи, который не мог изложить содержания дела по-русски и, забывшись, начинал часто передавать его по-киргизски, совершенно упуская из виду, что слушатель его не понимает. По этому можно судить, что вообще сибиряки не очень красноречивы вследствие столкновений с инородцами, по крайней море, это доказывают сибирские писатели, известный Слонцов* и один из летописцев прошлого столетия Андреев*. Казаки заимствовали у киргизов и обычаи; не говоря уже о простых казаках, которые любят по-восточному, ездят верхом по-киргизски, мы укажем на казачьих офицеров, которые ведут жизнь костюмируются и меблируют комнаты а-ля киргиз. Несмотря на то, что казак подчиняется влиянию киргиза, он необыкновенно высокомерен в обхождении с сыном степей; он старается всеми средствами эксплуатировать его в свою пользу, что замечено всеми уже давно. Казаки на значительном протяжении времени вовсе не занимаются ни сельским хозяйством, ни земледелием, отчасти отвлеченные по службе, отчасти по неумению и желанию пожить за счет киргизов. Тогда они придумывают разные спекуляции, берут часто у купцов в кредит товары и раздают их также в кредит киргизам, причем бессовестно обмеривают и обвешивают их. Раздав таким образом в долг товары и хлеб, казак имеет обыкновение ездить по киргизам «получать долги», пуская в ход всевозможные способы обмана. Приезжая в юрту, казак хорошо наестся, напьется, насидится на корточках и, взяв втридорога баранами за отпущенный в кредит товар, возвращается домой с хорошей добычей. Эта систематическая эксплуатация инородца, распространенная вообще в Сибири и убивающая в самом зародыше всякое стремление к экономическому благосостоянию, особенно тяжело отзывается на пограничных киргизах во время постигающих их бедствий. Часто киргизское население вынуждено вследствие падежа скота отправляться искать пристанище и работу около казачьих селений. Поселившись тут, они называются обыкновенно джатаками* или боктукчи* (навозники). Жизнь джатака (этого киргизского пролетария) очень жалкая. Еще маленьким, бегая голым по деревне за милостынею, он встречает побои, насмешки и презрение. За презрение казаков киргизы платят им тою же монетою, по крайней мере, на словах, что все-таки гуманнее и не так по-варварски, как у казаков. Джанак, знаменитый киргизский сатирик времени Аблая, так подсмеивается над русскими. Он из степи первый раз едет в киргизскую обрусевшую деревню. «Въезжают, — говорит он, — и встречают: о удивление! рыцаря на быке; на голове у него какой-то колпак, а ноги зашиты в холст (киргиз говорит о езде на быках и удивляется холщовым шароварам, а сам он привык носить замшевые или плисовые). Нет юрт, а стоят какие-то бревенчатые сооружения, не имеющие никакого удобства, и называются «избэ». Вхожу в дом и вижу женщину, которую велят звать «матушка». Мне подают вместо вкусной баранины какой-то отвратительный «навар из навоза» (должно быть, выварки чая) и т. д.». Вообще говоря, киргизская раса отличается наблюдательным умом и необыкновенной энергией мускульной силы. Один чиновник, долго служивший в степи и ездивший в отпуск в Россию, рассказывал нам, что, сравнивая русских бывших крепостных мужиков с киргизами, он находит, что у последних свобода обхождения, сообразительность, остроумие, юмор — все несравненно больше развито, чем у нашего забитого крестьянина. Киргизский народ — народ глубоко поэтический. Замечательно, что пастушеские народы особенно любят поэзию и богато проявляют ее в сказках, преданиях, песнях, поэмах и балладах. Киргизы считают себя самым музыкальным народом. Они говорят, что богиня песни носилась когда-то над землею, там, где она пролетела ниже, народ музыкальнее; себя они причисляют к народам, над которыми она пронеслась ближе всех остальных. Когда во время восстания Кенесары степь разделилась на две партии, одна — за независимость, другая — за слияние, то певцы выходили на ратоборство и в импровизированных песнях, один отвечая другому, вели гражданские дебаты. Таким образом, политической ареной служила поэзия, и киргизские музы стояли с мечами в руках друг против друга. В песнях и в жизни киргизов очень заметна склонность к сатире и юмору; они бойко отвечают, тонко острят и дают меткие эпитеты, далеко превосходящие «киргизскую лопатку». Самым образованным из киргизов был, конечно, известный путешественник покойный Чокан Валиханов. Его путешествия иногда замечательны живым юмором; по рассказам, он был одною из остроумнейших личностей в частной жизни. Усвоив себе европейское образование и воззрения, он любил злой гейневской насмешкой клеймить всякую пошлость. Вместе с тем это была глубоко художественная натура. К сожалению, киргизский народ мало имеет средств к развитию. Убогая школа в Омске на полдюжины учеников, несколько дюжинных мальчиков, учащихся в Сибирском кадетском корпусе (ныне военной гимназии), и только. А таким бы оригинальным блеском мог засветить гений этого народа в русской литературе. В лице Чокана Валиханова у киргизов и ученого Дорджи Банзарова у бурят сибирские инородцы доказали, чем они могут быть в истории умственной культуры.

Источник: Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е изд. доп. и переработанное, стр. 284-286