Шоқан Уәлиханов: К.Гутковскийге 1858 жылғы 4 маусымда жазған хаты
К. К. Гутковскому
4 июня 1858 г., Аксу
Письмо Чокана Валиханова Карлу Казимировичу Гутковскому, председателю правления области Сибирских киргизов и помощнику военного губернатора Семипалатинской области. Еще с периода обучения в кадетском корпусе Чокан поддерживал дружеские связи с Гутковским, а тот, в свою очередь, принимал деятельное участие в образовании и служебном продвижении Валиханова.
Гутковский активно участвовал в подготовке экспедиции Чокана в Кашгар. Письмо написано в то время, когда Валиханов находился в горах Тянь-Шаня и ожидал прибытия торгового каравана, с которым под видом купца Алимбая он должен был отправиться в опасное путешествие. Караван задерживался, поэтому в письме Валиханова чувствуются некоторые панические нотки.
Письмо датируется 4 июня 1858 г. С караваном Чокан встретится только 28 июня в ауле Сарыбаса у подножья хребта Карамула.
Милостивый государь, Карл Казимирович!
Казалось, что все было устроено хорошо, но вышло напротив. Дело мое принимает прескверный оборот. Я совершенно потерялся и не знаю, что делать. Гирей устроил все прекрасно: я купил двух лошадей, сшил платье, белье и нашел товарища из к[иргиз] К[аркаралинского] округа, но остановка стала за караваном, что менее всего я ожидал, судя по Вашим словам. Возможность, что караван может опоздать, занимала меня более всего, но Вы совершенно отрицали этот пункт. Вот уже восемь дней, как я живу у Гирея. Аулы все ушли в горы, только его юрта торчит на берегу Аксу, о караване же нет ни слуху, ни духу. Я все еще надеялся: думал, вот подъедет завтра или послезавтра, но надежды на будущее совершенно рушатся. Гирей был сейчас на пикете, видел татарина, едущего из Семипалатинска в Верное, и узнал, что до 23 числа не выходил никакой караван. Оставаться мне более у Гирея нельзя: крутом ходят воры и уже по моей милости успели потерять трех лошадей; через несколько дней будет и Гасфорт, нужно избегнуть с ним встречи.
Ехать вперед по пикетам нельзя: вы увезли все регалии и подорожную. Остается одно — сделать превращение и ехать по степи на Семипалатинск. Предприятие это довольно опасно: могут схватить казаки и представить в приказ как бродягу или же киреевцы могут ограбить и отправить в виде Адама, изгнанного из рая. Но я решился на это. Да будет воля Аллаха! Да, Карл Казимирович, настали тяжкие дни скорби и испытаний. Я должен буду день скрываться где-нибудь в камнях, подобно филину, а ночью рыскать, как барантач. Это все еще ничего, но что я буду есть? Со мною нет ничего: ни огнива, ни кремня, ни хлеба. Вот Вы нападали на dandysme, а я на все это решаюсь; между тем как Вы, поборник натуральной школы, не перенесли бы и половину подобных мучений. Я не имею ничего для удобства пути. Вы лишили меня всего. Если бы Вы оставили плащ и подорожную, я спокойно проехал бы Ит-Кечу, а там скрылся бы в волостях.
Теперь же надо того и ждать, что какой-нибудь байджигитовский батыр оберет догола и (чего доброго) уведет на Черный Иртыш. Скажите, ради бога, где Ваш караван? Поймите мое положение: что мне делать? Как же это Вы не обратили внимания на самый главный пункт — на слона: где Ваш караван, вышедший, по достоверным сведениям, 15 числа из Семипалатинска. Все было бы отлично, дела мы вели хорошо. Все было замаскировано. Ни один мудрец киргизский не постигнул хитрости и вдруг… срываюсь, срываюсь жестоко. На чем же? На приходе каравана. Прощайте. Сегодня я исчезаю. Что будет, ведает один лишь Бог.
Источник: Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е изд. доп. и переработанное, стр. 142-143