Shoqan – Труды: [О восстании в Кашгаре в 1825-1826 гг.]

Из рапорта Буббеннова1 от 14 марта 1827 г. На Уйтасе, что при реке Аягуз, переводчик встретился с семипалатинским мещанином Николаевым, который осенью 1826 года ездил в Кульджу по торговым делам с письмом от султана Джанбубека Ханходжина (такой был тогда порядок) под именем его посланного.

В Кульдже Николаев имел случай познакомиться с туркменцем Дурдуш-шанбеги, который состоял в должности переводчика (дунци) при цзян-цзюне, и он по секрету сообщил ему, Николаеву:

Первое. При покорении Малой Бухарин дети (потомки) Аппак-ходжи: Ай-ходжа и Кун-ходжа были казнены. Джангир-ходжа, сын Сарымсак-ходжи, внук Кун-ходжи, имеет сорок три года от роду, со старшим братом своим Баhавиддином воспитывался в известной Мару-Кабулской области (должно быть, в Кабуле)2. Желая отомстить китайцам за кровь своих дедов и возвратить наследственное свое владение, [он] обратился к англичанам в Индию, просил у них пособия с условием: Кашгарскую землю и добычу, которую получат от китайцев, разделить поровну. Англичане согласились и отправились с ним к коканскому хану и просили его, чтобы дал им войско. Хан коканский получает ежегодно от китайцев двести ямб серебра, а потому заключил Джангира в темницу. Ходже удалось бежать, и он явился в Балхе и Бадахшане. Владетель сей земли (Балха или Бадахшана) его тесть, т. е. ходжа женат на его дочери, то дал ему две тысячи человек войска. С этим войском и двенадцатью англичанами Джангир в марте 1825 г. явился в кочевья киргизов и укрепился в урочище Саркуль* в трех [днях] езды от Кашгара. Отсюда он начал делать свои попытки и ему удалось снять* несколько китайских пикетов. Кашгарский амбань, получив сведения о начале действий ходжи, выступил против него с семью тысячами войска и прибыл в кочевья бия Атан-Тайлака*, который обязался быть его проводником. Но киргизы были на стороне ходжи, они завели китайцев в узкое ущелье, где была сделана ходжой засада, и напали с двух сторон на китайцев. Амбань и его войско были перебиты, только двадцать человек китайцев успели спастись бегством и доставили плачевное известие о судьбе отряда в Кашгар. Ходжа овладел всей добычей, бывшей при китайском отряде, [и по]спешил уведомить о своей победе своего тестя и коканского хана и просил последнего о подаче ему помощи, в противном случае грозил вечной враждой. Весь 1825 год прошел в приготовлениях. Ходжа разослал своих агентов и послов в разные места: в Кашгар, Кокан, Бухару и Хиву и призвал мусульман участвовать в его деле, обещая охотникам награду. Когда набралось у него достаточное число для предприятия войска, Джангир в начале лета 1826 [года] подступил под Кашгар. Против него выступил прежде командовавший кульджинский цзян-цзюнь. Победа осталась на стороне ходжи. Десять тысяч китайцев и глава их — цзян-цзюнь пали на месте битвы. После этого ходжа отступил от города и занялся приготовлением. В это время пришел на помощь к нему коканский хан с десятью тысячами человек войска. Хан вызвался доставить ему прародительский трон, и один со своим войском подступил к Кашгару и, потеряв в сражениях с китайцами до семисот человек, возвратился вскоре в свое владение. После возвращения коканцев Джангир при помощи «кашгарцев магометанского исповедания» овладел Кашгаром, умертвил множество китайцев, оставшиеся в живых заперлись в крепость Гульбаг, где постоянно они имели квартиру. Амбань позвал на совет своих чиновников, предложив им подумать над средством, которым бы можно было избежать смерти. Когда чиновники не могли сказать ничего и молчали, амбань, докурив свою трубку, выколотил огонь на мешок с порохом, изготовленным прежде. Вся компания мандаринов поднялась на воздух.

После этой катастрофы ходжа вошел в город, избил оставшихся китайцев и воспользовался всем, что было в крепости (добычей), и начал свое правление. Это было в июле 1826 [года].

Ходжа послал войска в города: Янгигисар (в 60 верстах от Кашгара), Яркенд (80 верст), Хотан (20 дней пути от Яркенда), и они были скоро завоеваны.

Второе. Во время пребывания Николаева в Кульджу приехал один татарин, живущий в Яркенде, с письмами от купцов к своим приказчикам и детям, чтобы они скорее выехали, ибо ходжа намерен взять Аксу, Турфан и Кульджу. Перед отъездом Николаева из Кульджи (осенью 1826 г.) приехал из Пекина цзян-цзюнь, а прежний [цзян-цзюнь] с десятью тысячами войска отправился в Кашгар.

Третье. В ауле султана Суюка переводчик встретил двух татар, бывших в 1826 году в Кашгаре. Они выехали из Кашгара в июне, а прибыли сюда в августе. Татары рассказывали согласно с Николаевым, что в их пребывание [в Кашгаре] коканский хан пришел в Кашгар и обратился безуспешно, что ходжа овладел Кашгаром (т. е. китайской крепостью Гульбаг) после их выезда; они об этом узнали от дикокаменных киргизов в их аулах.

Четвертое. В ауле Кулана Адилова господин Бубеннов познакомился с кашгарцем, который торговал бязями и стоял с кошом около аула султана. Кашгарца звали Абдрахман-ходжа, сын Ходжи-Сеита. Он служил при китайском правительстве в звании юзбаши (юзбеги) и после взятия Кашгара ходжой был принят в его службу в том же звании. Джангир-ходжа, желая иметь дружеские сношения с соседними народами, командировал его с письмами к биям черных киргизов и к киргизским султанам, к детям султана Адиля. Караван его [юзбаши] из 55 вьючных лошадей и с товарами (бязью) сооружен для этой цели ходжой.

Юзбеги выехал из Кашгара 15 числа ноября 1826 [года]; раздав письма и оставив своих товарищей при двух кошах в Дикокаменной орде, он восемь дней тому назад (около 9 марта 1827 г.) прибыл в аул Кулана и думает тотчас после размена своих товаров ехать в Кашгар.

Абдрахман-ходжа говорит, что Джангир в письмах своих [к купцам] и ему строго подтвердил, чтобы приглашать торговцев в Кашгар, за утрату имения и за грабеж будет отвечать он сам. Султан Адилев подтвердил это и говорил, что действительно ему так писал ходжа. Сведения, полученные от этого кашгарца, сходны с теми, которые объявил Николаев; юзбеги прибавляет к тому, что в это лето ходжа надеется взять Аксу, Турфан и Кульджу, если китайцы не отдадут добровольно, ибо к богдыхану отправлено было посольство с этой целью, которое теперь должно возвратиться.

После взятия городов Кашгара, Яркенда и Хотана ходжа отправил послов в Балх, Бадахшан, Кокан, Бухару и Хиву и просил помощи у них для завоевания остальных городов. В Кашгаре, говорил юзбеги, бумажные товары дешевые, зато съестные припасы и чай необыкновенно дороги, так что посредственный баран стоит двенадцать тяньга (30 рублей серебром)* (?). Монеты ходят все еще китайские.

Пятое. О китайцах слышно от киргизов и торговцев, что они делают большие приготовления; к войне в Аксу полагают сто пятьдесят тысяч войска, в Кульдже — восемьдесят тысяч. Слышно, что из Пекина приехали три особы, превышающие чинами цзян-цзюня.

(Дети Валихана — Аббас и Габайдулла3 — ездили на днях в Кульджу для отправления в Пекин, но цзян-цзюнь объявил, что по смутным обстоятельствам этого сделать нельзя, и они возвратились обратно на сих днях).

Извлечение из донесения Буббеннова. 30 марта [1827 г.] господин Бубеннов был в кочевьях алатауских киргизов и имел случай посетить знатнейших старшин этого племени, кочующих в сопредельных местах с Кашгарией.

Первое. Ходжа Джангир вторгся в Кашгар и в продолжение 1825 и 1826 годов овладел городами Кашгар, Янгигисар с округами оных. Китайцы, составлявшие стражу, большей частью побиты, а остальные взяты в плен или искали спасения в бегстве. Той же участи подверглись китайские отряды, выступавшие из соседних мест для подавления восстания в начале.

Ходжа утвердился в четырех вышеупомянутых округах, восстановил свое правление и образовал всеобщее ополчение, которое, как «полагают», простирается до двухсот тысяч человек и имеет до двухсот пушек малого калибра, употребляемых в дело на верблюдах. [Все] они отбиты им у китайцев.

Второе. Из киргизов присоединились к Джангиру бии Атантай и Тайлак с подведомственным им родом чурик (бии Атантай и Тайлак принадлежат к роду саяк, а черики, не чурики, как пишет господин Бубеннов, составляют отдельное и независимое от них племя), кочующие в окрестностях [Уч]-Турфана, Аксу и Кашгара. Атантай получил в знак особенной признательности в супружество дочь бывшего кашгарского градоначальника. Киргизы содержат разъезды, грабят китайские транспорты с провиантом и содержат караулы: всех, не имеющих письменных видов от ходжи, задерживают и отправляют в Кашгар, где их допрашивают под пыткой. В этом удостоверился господин Бубеннов из рассказов двух биев бугинских, которые ездили для выражения дружественных расположений киргизского народа к ходже, но были там схвачены с четырьмя товарищами, из которых двое умерли на обратном пути вследствие пыток. Киргизы, кроме того, в случае нужды обязаны дать до шести тысяч человек, хорошо вооруженных.

Третье. Говорят, что прискакал недавно «курьер» от старшего брата Джангира — Юсуф-ходжи (Мяд-Юсуф-ходжа) и [курьер] от бадахшанского владетеля, которые извещают его*, что скоро прибудут к нему на помощь. Юсуф-ходжа находился постоянно в Большой Бухарии, теперь, говорят, он на пути в Кашгар и имеет до двадцати тысяч войска.

Четвертое. Калмыки, из коих я с некоторыми виделся, говорит господин переводчик, с нетерпением ожидают времени, когда ходжа освободит всю Кашгарию от китайцев и возьмет Кульджу, тогда не только калмыки, но и киргизы, которые теперь остаются зрителями, готовы вспомоществовать ходже. Калмыки тем более преданы ходже, что признают его законным владельцем своим, ибо отец его Сарымсак-ходжа рожден от дочери зюнгарского их владельца — хонтайджи, бывшей в замужестве за Кун-ходжой, дедом Джангира. (Замечательный факт, если только имеет основание).

Пятое. Сведения об участии англичан находит переводчик совершенно справедливыми. «Общий, почти единогласный отзыв о сем крае тот, что в Кашгарии находятся двести человек сей нации». Пять человек англичан безотлучно находятся при ходже и «располагают всеми его действиями. Они носят звание ходжей и носят свойственную одежду сему чину»4. Ему рассказывали с удивлением о их распоряжениях. Многие, в том числе и китайские чиновники, с которыми говорил он на пограничных караулах под видом степного торговца, уверяли, что англичане проникли сюда из Индии через Тибет, в первый раз пять лет тому назад [они приехали] в Яркенд , но были высланы китайцами «за сообщество с магометанскими жителями города» и обратились в Бадахшан и там при посредничестве владельца этой страны побудили Джангир-ходжу к настоящим предприятиям.

Шестое. Со стороны китайцев принимаются сильные меры и сделаны большие приготовления к усмирению Кашгара. «По показаниям довольно верным», войска их, стоящие в продолжение прошедшей зимы в Аксу и его окрестностях, простираются числом сто пятьдесят тысяч. Кроме того, по повелению императора имеется замена войска, собранного в сопредельных местах, — до ста пятидесяти тысяч.

Седьмое. Китайцы рассказывали ему, что открыто было несколько заговоров в городах, находящихся еще в их руках, и виновники сосланы во внутренние провинции Китая. Калмыки вследствие частых побегов к ходже не употребляются теперь против инсургентов. Впрочем, китайцы твердо убеждены, что в это лето восстание будет подавлено.

Восьмое. В продолжение зимы 1826 года не было принято никаких наступательных действий с двух сторон. Китайцы оставались спокойно в Аксу и [Уч]-Турфане. В это лето должны начаться военные действия и, по всей вероятности, будет упорная борьба. По последним известиям, полученным господином Бубенновым в Дикокаменной орде (в марте), китайские войска выступили из Аксу в числе ста двадцати тысяч. Против них выступило стотысячное войско ходжи под начальством одного из англичан Тюре- хан-ходжи. Передовые отряды имели стычку, в которой китайцы были разбиты наголову. Китайцы в ночное время были наведены на огни кашгарского лагеря.

Девятое. У Джангир-ходжи в войске принято за строгое правило не убивать сдающихся китайцев и калмыков (сибо), а отсылать в Бадахшан и другие места.

Десятое. Киргизские султаны Большой орды, имеющие частые сношения с Кульджой, подтвердили известия о приготовлениях китайцев к решительным действиям и о намерениях калмыков присоединиться к ходже.

Одиннадцатое. Господин Бубеннов видел у киргизов дабу с клеймом Джангир-ходжи, который назван султаном кашгарским, из чего заключил, что мануфактурные произведения Шести городов действуют, несмотря на войну, и снабжают своих потребителей киргизов.

Господин Бубеннов возвратился, не доезжая трех дней пути до Кашгара, опасаясь военных действий и, наконец, потому, что вожаки киргизы отказались далее следовать.

Источник: Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е изд. доп. и переработанное, стр. 344-348